Дайсы, эльфы, пахлава.
Не выдержав, купила визуальную новеллу по 451. К сожалению, я стала читать в оптимальных количествах сравнительно недавно, но в пару лет наверстала основную программу и все то наиболее важное и интересное, что выбрала самостоятельно или же по наводке отца.
"Градусы" стала для меня одной из тех самых книг, о фундаментальных ценностях, и поместилась в чертоги разума на одну полку с" Элджерноном" Киза.
Мое окружение знает, что в основном я читаю с планшета. С недавних пор включила и режим хардкорной экономии, который знатно похерил мне жизнь и ничего не дал
Так или иначе, сознательно я покупаю физические книги именно из особого душевного порыва, близости автора к сердцу или попросту по причине ВОСТОРГА и желания непременно обладать возлюбленным произведением, чтобы время от времени его жмакать и няшить.
Этот комикс-книгу купила, как ни странно, из-за иллюстраций.
Тиму Гамильтону удалось воплотить сцены романа ИМЕННО ТАК и ИМЕННО В ТЕХ цветовых гаммах, что я видела в своей голове, когда читала книгу. Раскрыв разворот наугад, я тут же испытала состояние дежавю. Сказать, что я удивилась в тот момент — ничего не сказать. Это было восторгом, каким-то сверхъестественным чувством и неизмеримой радостью от того, что и художник воспринял эту историю так же, как восприняла я. Ну просто невероятно!
Первые несколько страниц дает озон в порядке ознакомления, пдф-файл для тех, кто хотел бы ознакомиться.
Отрывок предисловия к изданию:
Я, Монтэг, главный герой, и значительная часть меня — Кларисса Маклеллан. Темная сторона моей личности — брандмейстер Битти, а склонная к философии
часть моей натуры представлена философом Фабером. Я смешал их всех вместе, хорошенько встряхнул и выпустил наружу, стараясь
не задумываться о том, что я делаю. По прошествии какого-то числа дней и какого-то числа недель я получил роман.
Слава богу, что ни разу за последние двадцать или тридцать лет я так толком и не понял, что я делаю, поэтому все эти кусочки моей личности
смогли выйти вперед и заявить о себе. У каждого героя «451 градуса по Фаренгейту» есть свой миг озарения; я тихо оставался на заднем плане и
позволял им разглагольствовать, ни разу их не прервав. Так что теперь то, что вы видите, представляет собой смесь моих прошлых
жизней, моих прошлых страхов, моих сдержанных чувств и моих странных, загадочных и непризнанных предсказаний будущего.
Я говорю все это для того, чтобы дать понять учителям или ученикам, читающим эту книгу, что все, что я сделал, — это назвал по имени метафору и
пустил все на самотек, позволяя своему подсознанию выставлять на всеобщее обозрение любые дикие идеи.
Точно так же, в будущем, если какой-нибудь учитель предложит своим ученикам придумать метафоры и написать о них рассказ, молодые писатели
должны позаботиться о том, чтобы не умствовать, не смущаться и не анализировать слишком сильно свои метафоры; они должны позволить своим метафорам
нестись вперед как можно быстрее и яростнее, так, чтобы то, что вырвется наружу, было тайной правдой с самого дна сознания писателя.
С моей стороны было бы нехорошо, если бы я сейчас, пятьдесят лет спустя, начал анализировать свою книгу и с важным видом рассуждать о ней, потому
что она была написана другим мной, внутренним мной, свободным, любящим повеселиться молодым Рэем Брэдбери.
И наконец, я хотел бы предложить всем, кто читает это вступление, уделить немного времени тому, чтобы назвать одну книгу, которую они в первую очередь
хотели бы увековечить и защитить от всех цензоров или «пожарников». И не только назвать эту книгу, но и объяснить, почему они хотят ее увековечить,
почему она так ценна и стоит того, чтобы ее цитировали и помнили в будущем. Мне кажется, это было бы весело — если бы мои читатели встретились и рассказали друг другу, какие книги они хотели бы сохранить и почему.
Рэй Брэдбери
Июль 2009
Я задумалась над этим, и остановила свой выбор на Элджерноне. Эта книга не просто о трагедии человека, она о человечности, а потому достойна и должна существовать до тех пор, пока люди ходят по земле.
На втором месте, скорее всего, было бы "Мы" или "Двенадцать" Блока, ну или пикник на обочине, тоже трепетно мною любимый, но почему-то сейчас зацепилась мыслью за "В исправительной колонии" Кафки. Я там прочувствовала не просто грязь и опущенность, этот рассказ вообще очень жизненный, про добровольных рабов системы, которые готовы с трепетом и вожделением отдать свою жизнь за нечто, этого не достойное, за то, что давно кануло в ничто. Грязное, гадкое, но такое настоящее. Это меня подкупило.
"Градусы" стала для меня одной из тех самых книг, о фундаментальных ценностях, и поместилась в чертоги разума на одну полку с" Элджерноном" Киза.
Мое окружение знает, что в основном я читаю с планшета. С недавних пор включила и режим хардкорной экономии, который знатно похерил мне жизнь и ничего не дал
Так или иначе, сознательно я покупаю физические книги именно из особого душевного порыва, близости автора к сердцу или попросту по причине ВОСТОРГА и желания непременно обладать возлюбленным произведением, чтобы время от времени его жмакать и няшить.Этот комикс-книгу купила, как ни странно, из-за иллюстраций.
Тиму Гамильтону удалось воплотить сцены романа ИМЕННО ТАК и ИМЕННО В ТЕХ цветовых гаммах, что я видела в своей голове, когда читала книгу. Раскрыв разворот наугад, я тут же испытала состояние дежавю. Сказать, что я удивилась в тот момент — ничего не сказать. Это было восторгом, каким-то сверхъестественным чувством и неизмеримой радостью от того, что и художник воспринял эту историю так же, как восприняла я. Ну просто невероятно!
Первые несколько страниц дает озон в порядке ознакомления, пдф-файл для тех, кто хотел бы ознакомиться.
Отрывок предисловия к изданию:
Я, Монтэг, главный герой, и значительная часть меня — Кларисса Маклеллан. Темная сторона моей личности — брандмейстер Битти, а склонная к философии
часть моей натуры представлена философом Фабером. Я смешал их всех вместе, хорошенько встряхнул и выпустил наружу, стараясь
не задумываться о том, что я делаю. По прошествии какого-то числа дней и какого-то числа недель я получил роман.
Слава богу, что ни разу за последние двадцать или тридцать лет я так толком и не понял, что я делаю, поэтому все эти кусочки моей личности
смогли выйти вперед и заявить о себе. У каждого героя «451 градуса по Фаренгейту» есть свой миг озарения; я тихо оставался на заднем плане и
позволял им разглагольствовать, ни разу их не прервав. Так что теперь то, что вы видите, представляет собой смесь моих прошлых
жизней, моих прошлых страхов, моих сдержанных чувств и моих странных, загадочных и непризнанных предсказаний будущего.
Я говорю все это для того, чтобы дать понять учителям или ученикам, читающим эту книгу, что все, что я сделал, — это назвал по имени метафору и
пустил все на самотек, позволяя своему подсознанию выставлять на всеобщее обозрение любые дикие идеи.
Точно так же, в будущем, если какой-нибудь учитель предложит своим ученикам придумать метафоры и написать о них рассказ, молодые писатели
должны позаботиться о том, чтобы не умствовать, не смущаться и не анализировать слишком сильно свои метафоры; они должны позволить своим метафорам
нестись вперед как можно быстрее и яростнее, так, чтобы то, что вырвется наружу, было тайной правдой с самого дна сознания писателя.
С моей стороны было бы нехорошо, если бы я сейчас, пятьдесят лет спустя, начал анализировать свою книгу и с важным видом рассуждать о ней, потому
что она была написана другим мной, внутренним мной, свободным, любящим повеселиться молодым Рэем Брэдбери.
И наконец, я хотел бы предложить всем, кто читает это вступление, уделить немного времени тому, чтобы назвать одну книгу, которую они в первую очередь
хотели бы увековечить и защитить от всех цензоров или «пожарников». И не только назвать эту книгу, но и объяснить, почему они хотят ее увековечить,
почему она так ценна и стоит того, чтобы ее цитировали и помнили в будущем. Мне кажется, это было бы весело — если бы мои читатели встретились и рассказали друг другу, какие книги они хотели бы сохранить и почему.
Рэй Брэдбери
Июль 2009
Я задумалась над этим, и остановила свой выбор на Элджерноне. Эта книга не просто о трагедии человека, она о человечности, а потому достойна и должна существовать до тех пор, пока люди ходят по земле.
На втором месте, скорее всего, было бы "Мы" или "Двенадцать" Блока, ну или пикник на обочине, тоже трепетно мною любимый, но почему-то сейчас зацепилась мыслью за "В исправительной колонии" Кафки. Я там прочувствовала не просто грязь и опущенность, этот рассказ вообще очень жизненный, про добровольных рабов системы, которые готовы с трепетом и вожделением отдать свою жизнь за нечто, этого не достойное, за то, что давно кануло в ничто. Грязное, гадкое, но такое настоящее. Это меня подкупило.